Можно долго искать политкорректные формулировки, но проще сказать одной короткой фразой – Владимир Путин надоел избирателям. Ситуацию так и хочется описать в терминах социальной психологии. Любовь российских избирателей кончилась так резко, как иногда кончается любовь в семейной обыденной жизни. Социологи, где вы? Ау! Где ваши замеры этого российского феномена, где рейтинги, где прогнозы? Где ежедневная динамика? Какой материал для кандидатских!
На Сахаровский проспект в Москве вышло свыше 120 тысяч избирателей (а вовсе не 29 тысяч – как уверяют нас официальные источники). Многие из них, раздраженные обвинением Путина в том, что они получают деньги за участие в митингах протеста, держали в руках плакаты "Господин Путин! Я не люблю вас бесплатно!". Огромное количество шариков и надутых презервативов с надписью "Нас надули!", рисунки удавов с подписью "Уползай!", море флагов всех цветов и окрасок, сотни самодельных лозунгов – вот ответ "бандерлогов" на неудачное выступление премьера.
Предчувствуя размах мероприятия, Кремль пытался всеми доступными способами снизить число участников. С этой целью москвичей долго и упорно пугали тем, что в день митинга будет очень холодно, президент Медведев выступил с рядом предложений по либерализации политических законов, но главным ударом по оппозиции с целью вбить клин между ее лидерами стала публикация телефонных переговоров Бориса Немцова.
Борис, говори громче!
В идеале власти хочется сделать из всех лидеров оппозиции обитателей телепрограммы "Дом-2". Чтобы все они жили за стеклянными стенами, подобно неухоженным зверям в зоопарке, на виду у всей страны ели, пили, ссорились друг с другом, справляли естественные надобности, а главное – служили предметами для насмешек. В то время как люди власти обитали бы за непроницаемыми для взгляда и неприступно высокими кремлевскими стенами и, как настоящие небожители, появлялись бы перед широкими массами во всей своей славе – под звуки гимна, например.
Как знать. Но если подслушать, на каком языке и с каким цинизмом по отношению к согражданам, да и друг к другу, изъясняются между собой бывшие рыцари плаща и кинжала, сотрудники КГБ-ФСБ, заполонившие собой все командные высоты, то, глядишь, по сравнению с ними и Немцов покажется златоустом.
Однако вопрос в другом. В ужасном непрофессионализме тех, кто занимается сегодня пропагандистской работой в Кремле. Вынеся в заголовок лишь те фразы Немцова, которые содержали ненормативную лексику, они оставили в целом нетронутыми сами записи его телефонных бесед, по-видимому, толком не удосужившись их прослушать. Я, как, вероятно, и многие, при иных условиях вряд ли бы заинтересовался немцовскими разговорами, но обстоятельства повернулись таким образом, что они стали фактом политической жизни, знакомством с которым нельзя пренебрегать.
И что же? Общее впечатление таково – перед нами зримо предстает совсем не тот Немцов, что был известен нам с экранов телевизоров. Да, его манерность, любовь к модным словечкам, которая всегда выглядела несолидно и придавала ему ненужную легковесность, никуда не делись, он не может изменить свой стиль, поскольку стиль, как говорил Бюффон, это – человек. Но вместе с тем, находясь за кадром, мы ясно понимаем, что он чувствует свою ответственность за людей, вышедших на площадь. В его голосе крайняя усталость от бесконечных переговоров с разношерстной оппозицией, и эти переговоры – здесь нельзя не отдать должное Немцову – ведутся им очень разумно и умело. Тактично отклоняя крайности, он вникает в существо проблем и по большей части прав в оценках как политических противников, так и – увы – партнеров по коалиции. Он проявляет определенную самоотверженность – несмотря на риск быть арестованным, идет на площадь Революции, чтобы увести оттуда часть митингующих на Болотную площадь и избежать столкновений с милицией, в то же время уговаривает Удальцова не приходить туда самому, чтобы не быть посаженному на годы. При этом, конечно, нужно признать, что Немцов с редкой неосмотрительностью кроет всех и в хвост и в гриву, а его лексика не выдерживает никакой критики.
Отсутствие у Немцова конспиративного опыта политической борьбы объясняется помимо личных особенностей и тем, что он – из поздних детей перестройки (1988-1989 годы). Он ощутил на себе, что такое фильтры предвыборных собраний, но, видимо, лично не сталкивался ни с "прослушкой", ни с персональными, закрепленными за собой осведомителями, ни со слежкой, ни с допросами в КГБ. Будь он поопытнее, то помнил бы всегда, что "Большой Брат слушает тебя", был бы посдержаннее на язык и понимал бы, что есть и "нетелефонные" разговоры.
Бессмысленно морализировать теперь на эту тему. Остается только надеяться, что эта скандальная история не вышибет его из колеи, лишив тем самым оппозицию не только опытного организатора, но и одного из самых конструктивных лидеров, с которым Кремлю было бы вести переговоры куда легче, чем с Навальным. Зачем же власти было так неумело пытаться дискредитировать Немцова? Очень неразумно.
Как это ни странно, никто в Кремле не додумался, что на каждого человека, которого раздражают немцовские эпитеты, найдется как минимум один человек, возмущенный прямым нарушением закона – прослушиванием частных разговоров без постановления суда, без санкции прокурора, без каких либо законных оснований. И вот переговоры цинично опубликованы и сделаны доступными для всех желающих – власть как бы говорит – сами знаем, что незаконно, но плевали мы всех на тех, кого это волнует. При этом, повторяю, абсолютно, абсолютно не берется во внимание содержание самих разговоров, которое гораздо более показательно, чем выхваченные из контекста и вынесенные в заголовок фразы. В них, кстати, не содержится ни единого свидетельства, что Немцова финансирует Госдепартамент США, как это прямо и косвенно утверждает официальная пропаганда.
О чем это говорит? О том, что в Кремле даже в критический момент отсутствуют профессионалы, способные к адекватным решениям, и это не сулит ничего хорошего ни власти, ни обществу. Прямое следствие неуклюжих действий власти – приток на проспект Сахарова все новых возмущенных людей – известно, что 27% из них пришло впервые.
Да и вообще, о какой адекватности речь? Не захотели удовлетвориться тридцатью восемью процентами, полученными на выборах с помощью административного ресурса, а потребовалось еще десять всеми правдами и неправдами. А ведь чего было проще признать этот результат, подкормить, как обычно, ЛДПР и мироновскую "Справедливую Россию", заключить на чуть более выгодных условиях для коммунистов обычное подковерное соглашение с Зюгановым и все – дело в шляпе – правь еще пяток лет .Но нет, разучились договариваться, так как привыкли за двенадцать лет, что к ним в кабинеты входят только на полусогнутых. Не захотела старуха быть столбовой дворянкой, а захотела стать владычицей морскою.
Впрочем, какие-то выводы все же делаются, и вот уже бессменный Сурков, оставив насиженное место замглавы Администрации Президента РФ, отправлен в правительство отвечать за модернизацию .Что это – почетная отставка, очередной обманный финт, либо осуществление давнего желания оседлать новые финансовые потоки, связанные с пресловутой модернизацией? Или просто почувствовав, что запахло жареным, штатный кремлевский политтехнолог решил от греха подальше красиво уйти в сторону? Сказать сложно, поскольку в Кремле и Белом доме люди часто занимаются вовсе не тем, что следует из названия их должности. На его место назначен Володин. Он также относится к тем потрясающе способным кадрам "Единой России", которые всегда готовы дров наломать, если партия прикажет. Какие еще глупости нас ждут?
Фактор Удальцова
В настоящее время ситуация максимально осложнена арестом Удальцова. Зачем потребовалось арестовывать в очередной раз в общем-то малоизвестного левого политика? Зачем привлекать к нему внимание и вооружать оппозицию еще одним лидером, теперь уже с левого фланга? Неужели Кремлю мало выращенного буквально на пустом месте Навального? Боятся, что Удальцов как член непримиримого "Левого фронта" спровоцирует своим участием вооруженные столкновения? Но он не давал к таким подозрениям никаких поводов. Может быть, кто-то из правоохранительных органов сводит с ним личные счеты? Но почему чиновник до сих пор не остановлен? Или эта ситуация специально используется как провокация, возможно кто-то из Кремлевского силового клана заинтересован так раскачать ситуацию, чтобы ввести военное положение в Москве?
Посаженный, по-моему, чуть ли не в пятнадцатый раз за год, теперь – за организацию одиночного(!) пикета, Удальцов с десяток дней держал сухую голодовку и уже неоднократно попадал в больницу, в том числе в реанимацию, несколько раз ему вызывали скорую прямо в зал суда. Но это не помешало судье Боровковой вновь закатать ему 10 суток. Обстановка накаляется, и вот уже в Интернете оппозицией выложены адрес и телефон судьи, а по распоряжению председателя Мосгорсуда к ней приставлена круглосуточная охрана.
Кто найдет время посмотреть репортаж из Тверского суда, тот прочувствует степень конфронтации и революционность – не побоюсь этого слова – обстановки. Десятки журналистов и сторонников оппозиции во главе с депутатом ГД Пономаревым требуют пустить их в зал суда, на процесс, который незаконно объявлен закрытым для прессы. Они стучат в двери и скандируют – "Это незаконно, это незаконно!". Жаль не только Удальцова, его жену, журналистов, но и милиционеров, держащих двери и отворачивающих лица. Своими бессмысленными действиями власть всех, в том числе саму себя, загоняет в угол. Сегодня – 27.12, видимо, под давлением общественности, назначено судебное заседание по пересмотру дела Удальцова, и дата пересмотра просто издевательская – 6 января. Как не присоединится к Явлинскому, который специально на митинге 24.12 потребовал от власти не быть жестокой и мелочной и выпустить Удальцова. Его дальнейшее удержание в тюрьме не только чревато смертельным исходом, но и крайне невыгодно в первую очередь самому Кремлю.
Сигналы со Спасской башни
Выступление Медведева на Госсовете было расценено оппозицией не более чем попыткой выпустить пар. То, что предложения по реформе политической системы были оглашены именно им, а не Путиным, только уменьшает к ним степень доверия. Такая форма Путина ни к чему не обязывает – от них можно в последующем отказаться, выхолостить их суть, как угодно модифицировать.
В первую очередь было объявлено о выборах губернаторов и мэров (то-то, наверное, они порадовались такой щедрой награде за все вбросы и рисования на выборах 4 декабря). Лучше всего отношение к этим инновациям было суммировано в выступлении по Первому каналу председателя Совета Федерации и бывшего губернатора Санкт-Петербурга Матвиенко. Валентина Ивановна раздраженно предложила всесторонне обсудить это опасное предложение, потому, что "…могут выбрать красивых и способных кандидатов, умеющих выступать на митингах, но вдруг они … – страшно предположить –… не будут разбираться в водопроводах". Можно подумать, что она сама перед своим назначением губернатором Санкт-Петербурга только водопроводами и занималась. Вслед за этим раздались комментарии уже из лагеря премьер-министра о том, что предложения президента были сделаны без предварительного широкого обсуждения. Затем губернаторам подсластили пилюлю, пообещав расширить полномочия и финансирование, а также упразднить институт представителей президента. Каков будет сухой остаток всей этой мешанины разнородных предложений и конфликта интересов, сказать сложно.
Предложенные Медведевым уступки в виде разрешения на регистрацию партий – хоть и позитивное, но пока не до конца ясное предложение. Даже "упрощенную" регистрацию партий можно так обставить бюрократическими рогатками, что и не захочешь затевать эту процедуру.
Наконец, снижение количества подписей за выдвижение кандидата в президенты до трехсот тысяч с немыслимых двух миллионов – мера правильная, только, мягко говоря, несколько запоздавшая. Оппозицию интересует, что будет с этими выборами, а не с теми, которые грядут через несколько лет.
В общем, представлять оппозицию в виде большой группы ослов, готовых бежать за политической морковкой, не самая разумная мысль. Для диалога и снятия политической напряженности требуются реальные предложения и переговорщики, менее раздражающие массы, чем экс-министр финансов Кудрин, освистанный митингующими.
Противостояние
Владимир Путин правильно подметил слабые стороны оппозиционеров. Это и политическая разношерстность, и большое количество соперничающих друг с другом лидеров. То, что программу оппозиции пока заменяет резолюция митинга, он, правда, пока признавать не хочет. Кремль также успокаивает тот факт, что оппозиционные настроения в регионах далеко не достигают уровня Москвы – митинги 24 декабря в других городах собрали намного меньше людей, чем две недели назад. Видимо, по древней традиции московского боярства, власть решила "пересидеть" оппозицию, рассчитывая, что протестные настроения рано или поздно сойдут на нет. Это ошибка, отсутствие диалога приведет только к радикализации требований и лидеров. На смену нынешним требованиям оппозиционеров придут еще менее приемлемые для власти пункты – о расследовании событий на Дубровке, в Беслане, о тайных счетах за границей. При отсутствии переговоров вперед выдвинутся наиболее непримиримые лидеры.
Это хорошо видно на примере митинга 24 декабря, где спектр выступающих был очень широк. Прекрасно выступили Быков и Акунин, неплохую речь произнес Явлинский, но главным событием было выступление Алексея Навального – стремительно набирающего популярность московского блогера. Его выступление содержало ряд крайне неприятных тезисов для власти.
"Он(Путин) говорил – пришли, покричали и разошлись …А вы покричали и не разошлись!" – торжествовал Навальный. "Мы придем еще!" – в ответ скандировала толпа. "Один за всех и все за одного!" – как один повторяла за ним вся площадь. Эти фразы, вслед за Навальным скандируемые двухсоттысячной толпой и похожие на публичную клятву, не сулят власти ничего хорошего. "Я вижу здесь достаточное количество людей, чтобы взять Кремль и Белый дом!" – говорил дальше Навальный. "Но мы – мирная сила и не сделаем этого. Пока!" – добавлял он после многозначительной паузы.
Сегодня обеим сторонам понятно, что конечным аргументом является сила. Власть не может арестовать людей, если их больше десяти тысяч. Навальный понимает, что даже пришедшие на митинг пока настроены только на мирный протест. К силе, по счастью, еще не готовы прибегать обе стороны. Но диапазон развития событий очень широк: от ареста на новогодние праздники всех лидеров оппозиции, например, по обвинению за попытку ниспровержения существующего строя, до выработки дополнительных уступок со стороны Кремля.
Тому, кто считает такое развитие художественным преувеличением, хочу напомнить о том скачке, которое сделало общественное мнение за короткий промежуток времени. Еще два месяца назад нельзя было представить публичную критику Владимира Путина. Сегодня премьер-министр служит предметом для насмешек. Как ему проводить избирательную кампанию и встречаться с народом, если есть риск, что его достоинство может быть публично унижено кем-либо из избирателей, симпатизирующих оппозиции?
Сегодня в числе митингующих те, кого еще недавно даже нельзя было заподозрить в симпатиях к оппозиции. В своем фельетоне "Гламур против ОМОНа" это четко подметил Виктор Шендерович: "Лимонова менты брали, Немцова брали, Удальцова только и делали, что брали, но шутки в сторону: на Триумфальную вышла Божена Рынска! Теперь им хана".
В отличие от Ксении Собчак, во время выступления которой весь митинг скандировал на четыре слога "По-та-ску-ха!", Божена Рынска вовсе не пустышка. Она едко и по-женски прокомментировала события в программе Киселёва, подытожив так: "Это власть надоела даже тем, кто от нее кормится!".
Скорость развития событий делает обстановку еще менее предсказуемой.
Выборы – это конец или начало?
Сегодня помыслы Кремля не идут дальше президентских выборов. Но как можно быть уверенным в победе Владимира Путина, даже при наличии только подставных кандидатов? Победа в первом туре уже невозможна, а что касается второго, то, пожалуй, единственный кандидат, кто гарантировано проиграет Путину, это Жириновский. Думаю, что Кремль наиболее подготовлен к конкуренции с Зюгановым, во всяком случае ясно, что в этом случае с ним нужно проводить ту же тактику, что и в 1996 году, с поправкой на уровень нынешних цен. Но остальные! Две недели назад я написал, что для Путина Миронов – это рукотворное путинское чудо – не опаснее выхухоли. С учетом скорости обвала рейтинга премьера выхухоль становится опасной и для удавов. Опасен даже Прохоров, чей штаб благополучно отправился в новогодний отпуск в разгар подписной кампании. И правда, пусть ребята как следует отдохнут, волшебники из ЦИКа проследят, чтобы с двумя миллионами подписей все было нормально.
Но если даже будет одержана небескровная, надеюсь, в переносном смысле, победа, то что дальше? Как управлять страной, в которой взамен любви с каждым днем будет распространяться почти физическое раздражение к бывшему национальному лидеру? Что делать сейчас? Отсидеться не удасться, Навальный с полным пониманием момента решив добавить зрелищности, назначил уже не митинг, а шествие на начало февраля. Неужели власть через вездесущего Онищенко потребует отменить шествие в связи с эпидемией гриппа?
Владимир Путин испытывает на себе сильное давление от своего непосредственного окружения. Многие из тех, кто жил до этого, как у Христа за пазухой, теперь недовольны ошибками своего патрона, и, вероятно, обсуждают их тайком между собой. Многие, наверное, предлагают силовое решение проблемы – как видно на примере Удальцова, кто-то из этих же доброхотов подтащил и телефонные переговоры Немцова.
Начнется ли все же диалог, или, по закону жанра, власть будет пытаться и дальше ссорить и вбивать клинья между оппозиционерами, попутно пытаясь договориться то с одним, то с другим? Бесполезно – процесс запущен. За два месяца до президентских выборов протестные настроения мультиплицируются Интернетом. Нужны не интриги, а предложения.
Не меньше власти в переговорах заинтересовано и общество. Нельзя слепо идти за первым попавшимся лидером, о котором известно слишком мало и который толком не проверен временем. Хотел привести подходящий пример, и надо же – на ум пришел Анатолий Собчак, с таким же авторитетом среди демократов 90-х, каким сегодня располагает Навальный, и с таким же холодным, непроницаемым взглядом. Знать бы наперед, что у Собчака такая жена и такая дочка, а главное, что в результате его кадровой политики появится на божий свет преемник Ельцина Владимир Путин – глядишь, и степень его поддержки со стороны демократов была бы совсем другая.
С учетом всех рисков вождизма, России больше бы подошла модель парламентской, а не президентской республики, чтобы все важнейшие решения выносились путем обсуждения, но это, по-видимому, относится к числу несбыточных надежд. Ясно одно – политическая реформа необходима, ее обсуждение должно быть таким широким, какое только позволяет политическая обстановка. Во всяком случае, она должна учитывать не только интересы политических сил, сосредоточенных внутри Садового кольца. На практике это означает немедленный выбор Совета Федерации как стабилизирующего органа на случай политического тупика, переход на мажоритарную систему выборов Государственной думы и прямые выборы местной власти. Времени на принятие этих решений у нас очень мало.
Позвольте перефразировать Шекспира и Стейнбека. Зима тревоги нашей впереди. Бой московских курантов как никогда торжественен и зловещ. Пожелаем друг другу обновления страны не ценой политических потрясений и будем жить надеждой на лучшее.
Я. Савченко, 27.12.2011
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
фото: Алексей Дружинин. ria.ru
